Творчество этого автора
характеризуется уникальным для мужчины пониманием женской психологии. Даже
весьма нелестные и нелепые фигуры, появляющиеся на страницах его пьес, романов,
эссе находят свою обоснованность и, я бы сказала, оправдание, отпущение грехов,
данное автором. А уж если женщина такова, какою стоит залюбоваться, автор ею и
любуется, показывая нам ее на некотором пьедестале собственного производства.
Спорный, всё еще не решенный
однозначно образ Анны Керн.
До сих пор известно, что
стихотворение Пушкина "Я помню чудное мгновенье…", посвященное Анне
Петровне, и весьма откровенное (а проще говоря – довольно похабное!) письмо к
одному из друзей-лицеистов, в подробностях описывающее всё, что произошло между
ними минувшей ночью, датированы одним числом. Поэтому постоянно в ход идут
домыслы, что стихотворение адресовалось другой женщине (вплоть до Ея Величества
Императрицы), что Анна Керн его попросту присвоила…
Но Анна Керн в романе Бориса
Голлера – это именно такая женщина, которой посвящают стихи, пишут признания,
из-за которой можно сойти с ума или просто влюбиться до потери пульса. А уже
потом, будучи отвергнутыми, про таких пускают сплетни, говорят несправедливые
вещи.
"Мы несправедливы. Всё
несправедливо. Наш мир несправедлив!
Когда барышни тригорские
садились за фортепьяно… - он часто хмурился, грыз ногти, выбегал из комнаты,
затевал громкий разговор. Ему это прощалось. Понимали, что он – поэт, и у него
свои требования к искусству. Но Анна Вульф играла на фортепьяно ничуть не хуже
Анны Керн, а Алина – уж точно лучше. Но, что делать! Их музыка была не нужна
ему, а ее – нужна".
При том, что автор не скрывает
любвеобильности Анны Керн и ее неумения сразу разглядеть особость Поэта, он
раскрывает историю ее формирования как женщины, оскорбления ее достоинства
пожилым мужем, генералом Ермолаем Керном, пытается понять, почему она такова, в
чем причина, что она не стала верной женой – и тем самым оправдывает ее.
"Возможно, то была не
женщина – само Желание", - пишет автор.
А после чтения Пушкиным поэмы
"Цыганы" у нее делаются нервные спазмы, настолько сильно на нее
действует поэтическое слово. А затем – "подошла при всех к Пушкину
Александру Сергеевичу и при всех поцеловала в лоб:
- Вы чудо! Искренне говорю – вы
чудо!"
Не может быть плохой женщина,
умеющая так чувствовать красоту пушкинского слова! И Борис Голлер прав, вставая на
ее защиту.
 | Приобрести - Возвращение в Михайловское. Борис Голлер |
Комментариев нет:
Отправить комментарий